Легенда о Тиле Уленшпигеле и Ламме Гудзаке, их при - Страница 132


К оглавлению

132

– Посмотри на него хорошенько, сын мой, – сказал Уленшпигель, – этот тебя не пощадит, если ты вздумаешь, вопреки приказу, уйти с корабля. Слышишь, точно гром, гремит его голос. Смотри, какой он громадный, широкоплечий. Обрати внимание на его длинные руки с крючковатыми ногтями. Посмотри на его глаза, круглые, холодные орлиные глаза, посмотри на его длинную остроконечную бороду, которую он не будет стричь до тех пор, пока не перевешает всех попов и монахов, чтобы отомстить за обоих казнённых графов. Смотри, – он страшен и жесток; он без долгих слов повесит тебя, если ты будешь вечно ныть и визжать: «Жена моя».

– Сын мой, – сказал Ламме, – бывает, что о верёвке для ближнего говорит тот, у кого шея уже обвита пеньковым воротником.

– Ты первый его наденешь: таково моё дружеское пожелание, – сказал Уленшпигель.

– Я увижу, как ты, вися на верёвке, высунешь на аршин из пасти твой ядовитый язык.

И им обоим казалось, что они шутят.

В этот день корабль Трелона захватил бискайское судно, нагружённое ртутью, золотым песком, винами и пряностями. И оно было вышелушено и очищено от экипажа и груза, как бычья кость под зубами льва.

В это же время герцог Альба наложил на Нидерланды гнусные и жестокие налоги, обязав всех обывателей, продающих своё движимое и недвижимое имущество, платить тысячу флоринов с десяти тысяч. И налог этот стал постоянным. Все продавцы и покупатели чего бы то ни было вынуждены были платить королю десятую долю продажной цены. И в народе говорили, что товар, перепроданный десять раз в течение недели, целиком достаётся королю.

Так шли к гибели и разрушению торговля и промышленность.

И гёзы взяли Бриль, морскую крепость, которая была названа рассадником свободы.

II

В первые дни мая под ясным небом гордо несся корабль по волнам. Уленшпигель пел:


Пепел Клааса стучит в моё сердце…
В нашу страну ворвались палачи.
Силу, меч и огонь против нас обратили.
Подлых шпионов купили они.
Там, где царили мир и любовь,
Сеют доносы они, недоверье…
Смерть живодёрам! Бей, барабан,
Бей, барабан войны!
Да здравствуют гёзы! Бей, барабан!
Крепость Бриль – в наших руках!
Взят и Флиссинген, к Шельде ключ!
Милостив Бог, – и Камп-Веере наш!
Что ж молчали зеландские пушки?.. –
Есть у нас порох и пули,
Есть и ядра из чугуна…
С нами Господь! Кто ж устоит против нас?
Бей, барабан – барабан войны и победы!
Да здравствуют гёзы! Бей, барабан!
Меч обнажён. Будь бесстрашным, сердце,
Твёрдой, рука! Меч обнажён.
Долой десятину – разоренье народа!
Смерть палачу! Петлю ворам!
Клятвопреступному королю – мятеж!
Мы подняли меч за наши права.
За очаг наш, за жён и детей
Меч обнажён… Бей, барабан!
Сердце бесстрашно, рука тверда.
Долой десятину! Долой позорную милость!
Бей, барабан войны! Бей, барабан, бей!

– Да, друзья и братцы, – говорил Уленшпигель, – да, в Антверпене перед ратушей они соорудили великолепный помост, покрытый красным сукном; на нём, точно король, восседает герцог Альба на троне, окружённый своими солдатами и челядью. Когда он хочет благосклонно улыбнуться, он делает кислую рожу. Бей в барабан, зови на войну!

…Вот он дарует милость и прошение. Молчите и слушайте. Его золочёный панцирь сверкает на солнце, главный профос верхом на коне рядом с балдахином; вот глашатай со своими литаврщиками; он читает: прощение всем, за кем нет греха, прочие будут наказаны без пощады.

…Слушайте, братцы: он читает указ, коим предписывается, под страхом обвинения в мятеже, уплата десятины и двадцатины.

И Уленшпигель запел:


Герцог! Слышишь ли голос народа,
Грозный ропот его? Он растёт, как прибой
В час, когда надвигается буря.
Довольно денег, довольно крови!
Довольно поборов!.. Бей, барабан!
Меч обнажён. Бей, барабан погребальный!
Ты вонзаешь свой коготь в кровоточащую рану.
Грабишь убитых тобой… Иль чтоб кровь нашу пить
Надо тебе растворить в ней все золото наше?!
Шли мы правой стезёю: верность хранили
Мы королю. Но – клятвопреступник король,
Так свободны и мы от присяги!.. Бей, барабан войны!
Герцог Альба, герцог кровавый!
Посмотри: на замке все ларьки и лавчонки.
Посмотри: пивовар, бакалейщик и пекарь
Торговать перестали, платить не желая налогов.
Ты идёшь – поклонился тебе по дороге
Хоть один человек?.. Видишь сам, как дыханье чумы,
Ненависть и презренье народа тебя окружают…
Земли цветущие Фландрии,
Полный веселья и жизни Брабант
Стали унылыми, словно кладбище.
Где недавно ещё, в дни свободы,
Лютня звенела и свиристела свирель –
Там теперь молчанье и смерть.
Вместо весёлых гуляк
И распевающих песни влюблённых.
Видны повсюду бледные лица людей,
Ждуших покорно, когда их сразит
Неправосудия меч… Бей, барабан войны!
Больше не слышно уже
Ни звяканья кружек в трактирах,
Ни звонкого голоса девушек,
С песней бродящих по улицам.
Брабант и Фландрия, радости страны,
Стали страною печали и слёз…
Бей, барабан погребальный!
Край мой родной, страдалец любимый!
Не склоняй головы перед подлым убийцей!
Трудолюбивые пчёлы! Густыми роями
Риньтесь на трутней Испании!
Трупы зарытых живыми жён и сестёр,
Взывайте к Христу: «Отмщенье!»
Ночью блуждайте в полях, о несчастные души,
Взывайте к Богу!.. Рука поднялась для удара,
Меч обнажён. Герцог Альба! Мы вырвем кишки у тебя
И хлестать по морде будем тебя кишками!..
Бей, барабан! Меч обнажён.
Бей, барабан, да здравствуют гёзы!
И все солдаты и моряки с корабля Уленшпигеля и прочих кораблей подхватили:
Меч обнажён! Да здравствуют гёзы!
И голоса их гремели, как гром освобождения.
132